Новость

Чт 28.10.2004

Газета "Заря Урала"

К 110-летию поселка Воронцовка

автор: palych

просмотров: 1683

Для печати

ВЫСОКОГО ПРИЗВАНЬЯ ЧЕЛОВЕК

К 110-летию поселка Воронцовка

ВЫСОКОГО ПРИЗВАНЬЯ ЧЕЛОВЕК

Любовь Ивановну СТЕПАНОВУ знает в поселке каждый. Она - сельская учительница, и этим сказано все. При моих встречах с жителями ни один из них не употребил слова «бывшая».
Признаюсь, я увидел маленькую согбенную бабушку с плавными неторопливыми движениями. Но стоило ей начать рассказывать историю своей жизни, как строгий взгляд и ровный твердый голос завладели мной безраздельно. Уверенностью, правотой, знанием дышала каждая ее фраза. Я не сомневался, что при желании и необходимости она могла бы поднять роту в атаку.

– Вы наверняка слышали про Палех в Ивановской области, прославленный центр художественной росписи. Вот в трех километрах от него, в селе Красново, я и родилась 21 августа 1923 года. В крестьянской семье моих родителей было пятеро детей - три сына и две дочери. Все три брата погибли на фронтах Великой Отечественной.
Саша ушел на второй день после начала войны. Алексей стал добровольцем. Умница и талант, он окончил Палехское художественное училище, защитил диплом и имел бронь. Но долг мужчины не позволил ему отсиживаться в тылу. А Василий находился в действующей армии, служил моряком на Балтийском флоте. До сих пор в моих глазах строчки из его последнего письма домой: «Жена найдет себе другого, а мать сыночка - никогда». Видно, тяжко им было на Ленинградском фронте, если так писал маме. Больше от него не пришло ни строчки, даже похоронку не получали. И остался наш Вася навечно лежать на дне Невы...
Школу я окончила в 1941-м в селе Палех, но продолжить учебу не могла - все учебные заведения закрывались и передавались под госпитали. Надо было работать. В г. Шуя (в 30 км от нас) открылись курсы бухгалтеров. Дошла туда пешком и поступила. После шестимесячной учебы 1 марта 1942 года устроилась на работу в артель. Четыре ее цеха - швейный, сапожный, по катанию валенок и вязанию варежек работали на нужды фронта безостановочно.
Не забуду следующего лета, которое мы провели на торфяном болоте во Владимирской области. Заготавливали топливо для местных электростанций. Трактор нарезал торфяные бруски, а мы переворачивали их и раскладывали для просушки - снизу-то была жижа. Затем складировали их в штабеля. Хорошо, когда сухая погода, а в дождь мы хлюпали, проваливаясь по колено. Обувь было жалко, берегли, и работали босиком.
В том году в Шуе открылся Шуйский государственный учительский институт. Я подала заявление на естественно-географический факультет. И вот на наши «торфяные университеты» приходит вызов: я зачислена студенткой, занятия начинаются 1 сентября.
Прихожу в контору вся перемазанная, босая, но, вероятно, с горящими глазами. А там рабочее совещание и одни взрослые мужики. Все воззрились на меня, как на явление с того света.
«Посмотрите на нее, - грозно и язвительно воскликнул начальник, - учиться захотела! Нашла время. Тебе бы винтовку в руки и на фронт. Марш работать!».
Тогда судьбу Любы вместо директора решила школьная подруга, окончившая школу годом позднее и поступившая в институт: «Что ты раздумываешь, иди учиться, тебя же зачислили! Или будешь по-прежнему в болоте возиться?» В тот же день Любовь Куренкова переступила порог института.
Жили с подружкой на квартире, поскольку общежитие института занимал госпиталь. Вузовский коллектив взял шефство над госпиталем, и за каждой палатой закрепили по два студента.
– В нашей палате лежал обожженный танкист. Алексей спасал командира из горящего танка и получил страшные ожоги. Он лежал как в коконе, весь обернутый простынями, одна голова виднелась. Руки и ноги были привязаны, чтобы он не смог царапать заживающую коркой кожу: она беспрерывно зудела, доставляя ему дополнительные страдания.
Казалось бы, гнетущая картина и человек, прикованный к койке, вызывал только сочувствие. Но Алексей был веселым, жизнерадостным парнем. Когда мы его кормили с ложечки, он непременно шутил и заражал нас своей верой и оптимизмом.
А в соседней палате находился мужчина без обеих ног. Наладить с ним контакт не удавалось ни студенткам, ни медперсоналу. Глядя в потолок, он упорно молчал, ни с кем не разговаривал. Попытки разузнать у него домашний адрес для сообщения о том, что живой, были безрезультатными. Он повторял только одну фразу: «Я никому не нужен».
Человек, потерявший ноги на фронте, не хотел жить. Где найти силу, способную вывести его из этого состояния? Помощь пришла с неожиданной стороны. Узнав о происходящем, наш танкист подумал и посоветовал: «Попробуйте перевести его в мою палату». Мы обратились к врачам, а на следующий день смотрим - их койки стоят рядышком и Алексей о чем-то увлеченно рассказывает соседу. Проходит несколько дней, подзывает он нас и тихонько шепчет адрес. Правда, предупредил: «Девочки, только никому ни слова! Не подводите меня».
Радостно забилось сердце, и домой я летела на крыльях: наконец-то мы напишем его родным. Но дело оказалось весьма трудным. Хозяйка квартиры, интеллигентная женщина, ее взрослая дочь, мы с подругой - вчетвером несколько раз начинали и не могли продолжить письмо. Как сказать о таком горе? Какими словами? Весь вечер до глубокой ночи составляли небольшой текст. Письмо отправили на его родину, в Алтайский край.
Прошло месяца полтора. Сидим как-то на лекции, раздается стук в дверь, и преподавателю передают просьбу для нас с подругой: срочно явиться в госпиталь. Что случилось? Даже нехорошо как-то на сердце стало. С тревогой буквально бежим к знакомому зданию, у входа нас встречает хирург, торопливо ведет по коридорам. Вокруг теснота - тут и там раненые, в проходах не протолкнуться, висит сплошной гул, слышна музыка, громкие разговоры, смех. Но перед нами все расступаются, дают дорогу.
Заходим в палату, а навстречу статная красивая женщина с глазами, полными слез, рядом молодая девушка. Обнимают нас, целуют, благодарят. Мы растрогались, сами едва не плачем. Только тут до нас дошло, что это жена и дочь того мужчины.
Они уже собрались, торопились на поезд, но не могли уехать, не познакомившись с нами. Кажется, в тот момент для них это было самым важным. Что уж говорить о потрясенном мужчине, который и не чаял уже увидеть своих любимых. Ему подготовили обыкновенное кресло с закрепленными снизу колесиками (инвалидных колясок тогда еще не было), и, толкая его поочередно, мы проводили их до станции...
В победном 45-м Люба окончила институт и по распределению попала в Саргатский район Омской области, что расположен в низовьях Иртыша. До села Баженово они с подругой, учительницей математики, добирались на телеге.
Слушаешь воспоминания убеленной сединами старушки и диву даешься, каким неприхотливым, самостоятельным и решительным было ее поколение. Никаких капризов, слабостей, поблажек. Жизнь требовала, и молодые люди пускались хоть на край света, не задумываясь о трудностях...
Первый год Любовь Ивановна преподавала географию, призывая на помощь все свое терпение и выдержку. Ученики более старшего возраста, пропустившие учебу из-за войны и хлебнувшие лиха, требовали особого подхода. Она его находила и превращала свои уроки в самые интересные и познавательные.
Учительница немецкого языка Мария Николаевна получила вызов из Краснотурьинска от мужа, работавшего там агрономом. Любовь Ивановна тоже поехала, но в отпуск на свою родину, и они стали попутчицами.
Товарный вагон был заполнен морячками с Дальнего Востока, с ними весело и беззаботно пролетело время. Когда прибыли в Свердловск, Марию Николаевну встречал на перроне муж.
– Давай с нами, Люба! - неожиданно обратилась подруга.
И ее словно какая-то сила вытолкнула из вагона. До сих пор не может она понять, что на нее тогда повлияло. Так и оказалась в Краснотурьинске. В гороно девушки получили хлебные карточки и направление в школу № 1. Здесь Любовь Ивановна преподавала биологию.
Первый же расчет за квартиру чуть не поверг в шок - отдать пришлось почти всю зарплату. Предоставивший кров хозяин сочувственно заметил: «Вам будет трудно здесь, езжайте работать в поселок». Так Любовь Ивановна появилась на Воронцовке, в школе № 5, где и прошла уникальный учительский путь протяженностью в 54 года. Сначала поселилась в школьном здании, а когда через год вышла замуж, получила квартиру в бараке.
– Я учила и сама училась у детей, - признается Любовь Ивановна, - от каждого брала что-то свое, индивидуальное. Кажется, и секретов никаких не осталось, столько открыла и увидела, усвоила и поняла. Побывала с учениками в Москве и в Ленинграде, ходила с ними в Мавзолей и на ВДНХ, в театры, на выставки. Посещала Эрмитаж и крейсер «Аврора». До конца жизни все это со мной и никогда не забудется.
А вы помните бессмертное «У лукоморья дуб зеленый»? - продолжает она, извлекая из своих тайников самое сокровенное. - Поэт писал эти строки в ссылке в Михайловском, любуясь местным одиночным красавцем. Я была в пушкинских местах и подходила к этому дубу. Он стоит на взгорке, с которого видно все вокруг. Немцы во время наступления прямо под ним вырыли блиндаж. Убрали землю из-под корней, обрекая его на неминуемую гибель. После снятия оккупации жители бросились спасать великое древо, таскали землю в ведрах, банках, тачках, на носилках. И спасли ведь!
Мир я познавала всегда с учениками. Мы знакомились с процессом выплавки алюминия на Богословском алюминиевом заводе, стали - на Серовском металлургическом, с добычей железной руды на шахте «Северопесчанская», промыслом золота на бесчисленных приисках вокруг поселка.
Куда ни отправлюсь, кругом встречаю своих добрых учеников - в школе, магазине, больнице, на улице. Приятно, когда встречные взрослые с детьми останавливаются и с гордостью произносят: «Смотри, сын, это моя учительница».
Самые известные люди Воронцовки учились у меня - глава администрации Ковальчук, бывший гендиректор Богословского рудоуправления Легкоступ, генерал авиации Сокерин. Хорошо помню, как свой доклад «Биосфера» он не писал, как все, а рассказывал устно. Очень любил предмет и старался больше узнать о нем.
20 мая 1978 года меня проводили на пенсию, но я продолжала работать. В лабораториях, в классах, подменяя учителей немецкого языка, истории. До 1999 не расставалась со своим вторым домом - школой, но возраст...
Оглядываясь назад, вспоминая тысячи учеников, Любовь Ивановна Степанова пришла к интересному наблюдению:
– Отношение подростка к учебе - не главный показатель его способностей и дальнейшего жизненного роста. Смотришь - так себе парень, учится как попало, а повзрослеет - и человек хороший, серьезный, и обществу пользу приносит.
О вкладе сельской учительницы в жизнь поселка и города еще долго будут рассказывать ученики, их дети и внуки. Потому что ее самоотверженное служение людям на протяжении стольких лет - сродни подвигу.

Александр НИКИШОВ.



← Назад  ↑ Вверх  ↓ Вниз  § На главную 

Добавить свой комментарий
   
Поля помеченные знаком * обязательны для заполнения.
Комментарии к новостям на данной странице отражают исключительно мнения их авторов или пользователей, их опубликовавших. Администрация сайта оставляет за собой право удалять или корректировать комментарии по своему усмотрению.
 
 Популярные новости
 Последние комментарии
При любом использовании материалов сайта, гиперссылка (hyperlink) на Краснотурьинск.ру обязательна.
© 2002-2024  Краснотурьинск.ру