Обзор
Fri, 23 Jun 2006 17:54:28 +0500 22 июня – День памяти и скорби
22 июня – День памяти и скорби


С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Черного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточенных боев противник был отбит с большими потерями. Только в Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять несколько мелких населенных пунктов.
(Из сводки Главного командования Красной Армии 22 июня 1941 года)

22 июня 1941 года случилось то, что круто изменило судьбу Советского Союза и советского народа. 22 июня 41-го года начался великий подвиг советских людей: русских, украинских, белорусских, грузинских, армянских, чеченских, татарских, узбекских, азербайджанских рабочих и крестьян, интеллигенции, представителей многих и многих остальных национальностей - перечислять их все просто не хватит места. Подвига, сравнимого по значимости, в истории человечества не было. Четыре долгих года наши народы шли к общей победе. Общей!
Как трудно сейчас представить себе в одном окопе с одним «Максимом» на двоих русского и чеченца, армянина и азербайджанца, кубанского казака и еврея! Поверят ли сегодня люди, что воины Рабоче-Крестьянской Красной Армии, казахи и узбеки, на призыв фашистов: «Рус, сдавайся!» с акцентом отвечали: «Русские не сдаются!». Это уже почти не укладывается в голове, особенно у молодежи, выросшей во времена капитализма.
В 41-м году отступающей Красной Армии было чрезвычайно тяжело, но народ верил в победу. Были огромные жертвы. Но армия не сложила оружия и дошла до 9 мая 45-го.

Светлана Баранова

МЫ БЫЛИ ГЕРОЯМИ

Мы были героями! Были!
Когда в сорок первом году
Мы, пятясь назад, отходили
На общую нашу беду.
Мы были героями! Были!
Когда в сорок третьем году
Мы немцев на Волге громили
И выжили в этом аду...
Мы были героями! Были!
Когда в сорок пятом году
В Берлине фашистов добили –
Предали злодеев суду...
Мы были героями! Были!
И многих в живых больше нет.
О жизни их песни сложили,
Им - слава! На тысячи лет!




Сон разума

Все дальше и дальше уходит время исторической Победы советского народа в Великой Отечественной войне и правды о тех годах, когда решалась судьба не только нашей Родины, но и всего мира.
Вторая мировая война началась с захвата Польши и порабощения гитлеровской Германией почти всей Европы. Опьяненная успехом, она вероломно, без объявления войны напала на нашу страну. Схватка с врагом продолжалась 1418 дней и ночей. Почти каждая советская семья понесла тяжелую утрату, потеряв в той войне мужа, сына, дочь, отца.
Все меньше и меньше остается тех, кто с оружием в руках отстаивал честь, свободу, независимость Родины, кто ковал победу в тылу. И им особенно горько и обидно слышать и видеть, как перекраивается подлинная летопись войны, замалчивается подвиг народа.
В одной из телевизионных программ ведущий обратился к присутствующим на передаче детям с вопросом, знают ли они, кто были их дедушка или прадедушка. Ни один не дал ответа. Как выяснилось, перед нами были внуки и правнуки маршалов Советского Союза!
Другой пример отношения к нашей истории. На бульваре Мира горит Вечный огонь в память о тех, кто не вернулся с той войны. И что недавно вижу? Группа молодых людей, среди которых несколько девушек, стоят на постаменте вокруг огня, у всех в руках - банки с пивом и сигареты.
Кто-то сплевывает в огонь, кто-то смеется.
– Вы плюете не в огонь, а на наше героическое прошлое, - заметил я.
В ответ в огонь полетела и банка из-под пива.
Проходившая мимо женщина преклонных лет вступилась, не за меня - за ребят:
– У нас теперь свобода, как хотят, так и отдыхают.
Что же мы делаем? Как случилось, что такое чувство, как любовь к Родине, опошлили, обесценили до неузнаваемости? Все мы виноваты: и родители, и школа, и телевидение. Вот и разгребаем кучи мусора - нет, все еще не в душах молодых ребят - а на улицах, площади после каждого праздника. Не любим страну, не бережем город, в котором живем.
Когда же мы осознаем всю опасность такого преступного воспитания наших детей?



22 июня – День памяти и скорби

Что я, мальчишка, думал о войне?

Дорогие читатели! Сегодня в такой памятный для нашего народа день мы предлагаем вам посмотреть на войну глазами одиннадцатилетнего мальчишки из курской деревни Мелихово. Мемуары Н. Д. Маркова принесли в редакцию его родные. Эти строки никого не оставят равнодушными.
«22 июня наш отряд убирал бахчевые культуры. Работа шла весело, с шутками и смехом. После обеда к нам в поле на лошади прискакал посыльный из сельсовета и сообщил о начале войны. Работы были прекращены, мы вернулись в село. Радио в Мелихово не было, все новости сообщались из района в сельсовет по телефону.
На следующий день мы провожали своих отцов, братьев, родственников, знакомых – всех, кто подлежал призыву на фронт. В селе остались одни старики и подростки, на плечи которых легли все сельхозработы: уборка хлебов, картофеля, сахарной свеклы. В то время в колхозах не было своего автотранспорта, пользовались только гужевым, а с началом войны и гужевой транспорт был мобилизован, так что приходилось таскать на своих плечах то, что можно было собрать с полей, но большинство урожая осталось на полях. Село было брошено на произвол судьбы.
Наши войска отходили без остановок. Все эвакуировалось в глубокий тыл: колхозный скот, трактора. Среди населения сеялась паника, немцы забрасывали нас с самолетов листовками, а в июле стали бомбить наши села. Сбрасывали не только бомбы – с неба летели тазы, изрешеченные бочки, которые при падении создавали такую «мелодию», что волосы дыбом вставали. В конце августа немцы оккупировали наше село.
Но почти сразу стали появляться в соседних селах и наши подразделения, в их числе - группа разведки во главе с командиром разведвзвода старшим лейтенантом Николаем Барановым. Как-то ночью постучались к нам в дверь. Мы с испуга забились в угол. Мама отворила дверь.
Перед ней стоял молодой человек, который попросился войти в дом. Он стал расспрашивать, много ли в селе немцев, сколько раз в день они проводят осмотр домов. Потом еще задал несколько вопросов и, уходя, сказал, что будет заходить к нам, как только появится в селе.
Немцы каждое утро заходили в дома, надворные постройки, заглядывали в погреба, разыскивая» русский вояка».
Хочу рассказать про один эпизод, когда Николай Баранов - один вступил в бой с целой ротой немецких солдат.
Было это так.
Проводя очередную разведку, он пришел с группой из пяти человек. Потом он отправил их в расположение части, а сам зашел к нам. Я получил задание: при захоронении наших солдат вытаскивать из пистона галифе адрес и при встрече с ним передавать ему. Близился рассвет. Разведчик, сидя на стуле, задремал. Мама из жалости не стала его будить.
Проснулся он сам, когда услышал шаги и крики немецких солдат. Он схватил свой автомат, выбежал во двор, оттуда выбрался на колхозный двор и забежал в конюшню, где решил, наверное, переждать. Но, судя по его характеру, не смог упустить момент с близкого расстояния уложить нескольких фашистских солдат. Николай выпустил по фашистской колонне автоматный диск и стал уходить из своего укрытия. Подбежал к одному дому, как он потом рассказывал, прижался к стене между двух окон и слышит разговор:
– Вот гад! Был бы у меня автомат, я бы его сейчас уложил! Смотри, сколько немцев расстрелял.
Это был дезертир, фамилии его не помню, да и не хочу помнить. Николай бросил гранату в окно и смертельно ранил предателя.
После проведения нескольких разведок в селе стали появляться наши подразделения, которые дислоцировались на правой стороне реки Северный Донец. А вскоре начались ожесточенные бои за освобождение нашей территории от фашистов. Три месяца мы практически не выходили из погребов. После каждого боя в селе сгорало несколько домов. К рассвету наши солдаты уходили за реку в свое расположение, а ночью все начиналось сначала. Появлялась разведка, потом артподготовка, потом уличные бои и снова отход на свои позиции и конечно, не без потерь.
Погибших советских солдат немцы заставляли хоронить, привлекая к этому стариков и подростков. Мы копали братские могилы, свозили, приносили их вручную и хоронили вместе с воинским снаряжением. Таких могил на Поповой горе было очень много.
15 декабря 1941 года после ожесточенных боев немцы были выбиты из нашего села, был освобожден город Белгород, станция Лозовая под Харьковом. Радости было - хоть отбавляй. Мы вертелись возле наших солдат, готовые выполнить любую их просьбу, бегали от одной группы бойцов к другой. В одном из крытых токов я встретил своего знакомого - Николая Баранова. Его взвод занимался приведением в порядок своего оружия.
Днем он зашел к нам в дом - веселый, жизнерадостный и говорит мне: «Тезка, у меня сегодня день рождения, сделай мне подарок, сходи к деду, запряги лошадь и приезжай сюда. Нам нужно вывезти раненых в госпиталь за реку».
Прошло несколько часов мирной жизни. В селе расположился штаб полка, стали вывозить раненых солдат, хоронить погибших, приехала полевая кухня.
И вдруг, как снег на голову, появились немцы. Вражеский огонь застал наших врасплох. В этом бою погибло много советских солдат. На следующее утро я нашел труп Николая Баранова. Он погиб в свой день рождения.
19 декабря наше село было эвакуировано немцами. Пришел староста и сказал матери:
– Собирай детей, бери харчи на три дня, будете эвакуированы в соседнее село Игуменовку, так как ожидаются сильные бои.
И вот мы пошли. Колонна была огромна, ведь в нашем селе насчитывалось тысяча дворов. В каждом доме по три-четыре человека. Сопровождали нас немцы. Отошли мы километра полтора от своего села, оглянулись, а оно все пылает. И тогда мы поняли, что возврата домой не будет.
В Игуменовке вместо расселения услышали приказ:
– На Пелькорот!
Конвоиры подталкивали прикладами автоматов стариков и старушек, которые передвигались с помощью палочек, а некоторых сразу пускали «в расход». В старом городе нас расселили по домам на ночлег, а в 6 часов утра подняли и привели в Белгород. Часть людей загнали в церковь, а часть - в бывшую тюрьму.
В церкви нас продержали около двух недель, не выпуская. Вы можете представить ту ситуацию, когда голодные люди находятся в холодном помещении, где после бомбежек нет стекол, цементный пол, нет туалета, а старые верующие люди никоим образом не могли осквернить святое место! Стоял стон, плач - жуткая картина.
После заточения нас разбили на группы по 30 семей и под конвоем полиции погнали в Германию. Днем шли, на ночь расселялись по избам, а в 6 утра снова в путь. Прошли много сел и городов, районов, видели лагеря наших военнопленных в Белгороде, Зинькове, Ахтырке. Лучше бы этого никогда не видеть. На дворе – январь, а люди находятся под открытым небом, голодные, босые, оборванные - этого забыть никак нельзя.
Проходя мимо лагерей, мы перебрасывали военнопленным, что у нас было - хлеб, жмых, соль. За это мы получали от немцев и полицаев хорошие пинки, но терпели и продолжали делиться, чем могли.
В Зинькове или в Ахтырке, точно не помню, немцы расстреливали евреев. Это была колонна не менее 200 человек. Их поставили на край противотанкового рва, установили пулеметы. А жителей города и нас в том числе согнали, чтобы мы смотрели, как они истребляют ненавистную им нацию.
Открыли пальбу, люди падали в ров - убитые, раненые, среди взрослых были и дети. После всего заставили зарыть эту братскую могилу.
Всего за время четырехмесячного пути не опишешь. Шли в любую погоду: в дождь, снег, слякоть.
...И вот где-то в апреле 1942 года нас подвели к комендатуре Покрово-Богочанского района Полтавской области. Время было около полудня. Примерно через час комендант на ломаном русском языке объявил:
– Ви пойдет Райковщин.
Рядом с ним стоял еще один человек, как выяснилось, управляющий совхозом, ему нужна рабочая сила и что он забирает 30 семей.
По прибытии в совхоз нас все 30 семьи поселили в один барак, где не было даже перегородок, но как мы радовались, оставшись на родной земле.
На следующий день взрослые уже приступили к работе. На иждивенцев стали выдавать пайки, а работников кормили в столовой.
В 1944 году немцы драпали полным ходом, а мы изо дня в день ждали того часа, когда будет освобождена вся наша земля от захватчиков.
И вот также 9 мая 1945 года в поле, где мы работали, прискакал верховой (как в 1941 году, но с какой вестью!), сообщивший о дне Победы над проклятым врагом.

От редакции: на этом воспоминания завершаются. Но мы уверены, эти искренние строки останутся надолго в сердцах всех читателей.


У каждого свой фронт

Моя мама, Алевтина Павловна Белякова (в девичестве Христолюбова) родилась 23 мая 1929 года в деревне Семендур Кировской области. О начале Великой Отечественной войны она узнала в правлении. Ее и других детей попросили обежать все избы и собрать людей на сход. Конечно, они не могли осознать в полной мере, какое страшное известие несут односельчанам.
Этот сход в первый день войны она помнит и сейчас: лица женщин старели на глазах.
Все лето и осень 1941 года над Семендуром стоял плач. Рыдали женщины и дети, провожавшие новобранцев до пункта сбора, ревел перегоняемый на станцию скот. Через их деревню, расположенную на тракте, беспрерывно шли обозы на Котельнич, пыль не успевала оседать. Казалось, половина России прошла на фронт по их деревне.
Тогда, в 1941 году, началась мамина трудовая биография, а было ей 12 лет. Работала в поле наравне со взрослыми. В сентябре подростки еще не учились, в мае - уже не учились. Жали, косили, стоговали сено - работали круглосуточно. У всех была одна мечта - выспаться. Дождливый день становился самым большим праздником. У мамы до сих пор на руках остались шрамы от порезов серпом. Она помнит, какими глазами они смотрели на солнышко: когда же, наконец, оно закатится. На ногах и руках вечно были цыпки и кровавые трещины. Руки опухали так, что невозможно было согнуть пальцы. Моя бабушка Наталья учила дочь: «А ты зайди за суслон (стожок из колосьев) и помочись на руки, сразу полегчает». И впрямь народное средство помогало.
В колхозе из подростков формировали бригаду, и отправляли работать на дальние поля, за 15 километров от дома. Жили дети в шалашах по три-семь недель. Еду из дома возила им привозили на лошадке. Мама знала родную корзиночку, с нетерпением ждала скромных гостинцев из дома.
В военные годы в селе давали всего по 100 граммов зерна на трудодень. Христолюбовы, как и все, жили за счет своего огорода. На 50 сотках садили картошку и ячмень. Из зерна варили кашу, мололи муку. Спасала от голода и корова ( но 360 литров молока за сезон нужно было сдавать государству). Только благодаря своему трудолюбию семья Христолюбовых в войну не голодала. Детям обязательно давали по кружке молока в день, картошки ели вволю, хлеба тоже (в него добавляли картошку, жмых). Труднее всего бабушке Наталье было прокормить корову. Снимали с крыши полусгнившую солому, мелко ее резали, запаривали кипятком и смешивали с размятой картошкой. Тем коровушка и питалась.
С сумерками жизнь в деревне замирала. Керосина не было, дров тоже (мама помнит, как с родственницей ездила за ними потихоньку в дальний лес, вырубка леса была официально запрещена). Темные окна, остывшие трубы. Завтра всех ждал новый день, полный тяжелого труда.
Иногда, по ночам мама просыпалась и видела, как ее мать истово молится, просит Богородицу защитить мужа ее Павла и двух сыновей, воюющих на фронте.
Молилась с бабушкой и мама, но потом слова молитв забылись. Уже в зрелом возрасте она выучила их заново.
Газета "Заря Урала"
"Заря Урала" ()
Постоянный адрес публикации: http://krasnoturinsk.ru/news/2006/06/3122_print.shtml

При любом использовании материалов сайта, гиперссылка (hyperlink) на krasnoturinsk.ru обязательна.
© 2002-2010  www.krasnoturinsk.ru