Окно в Европу, или «окна Овертона»
Tue, 12 Jan 2016 11:51:21 +0600 Гражданское общество

Казалось бы что общего у этих понятий? А это, как говорится, под каким углом посмотреть. Но для начала заглянем в компетентные источники и выясним значение этих двух словосочетаний. Итак.

«В Европу прорубить окно» — крылатая фраза из поэмы А.С. Пушкина «Медный всадник», характеризующая основание российским императором Петром I города Санкт-Петербурга — первого морского порта Русского государства.

Во время Северной войны к апрелю 1703 года русские войска овладели течением реки Невы, сломив сопротивление шведских крепостей Нотебург, Ниеншанц и Ландскрона. Вблизи сожжённых шведами при отступлении крепостей Ниеншанц и Ландскрона Пётр I, который мечтал превратить Русское государство в морскую державу, 27 мая 1703 года заложил новый город Санкт-Петербург, который стал русским портом на Балтийском море.

Образное выражение, описывающие Санкт-Петербург как «окно в Европу» впервые употребил итальянский знаток искусств и путешественник Франческо Альгаротти в 1759 году в своём сочинении «Письма о России» (итал. Lettere sulla Russia). Выражение приобрело широкую известность после того, как его в 1833 году использовал А.С. Пушкин в своей поэме «Медный всадник»:

Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.

Пушкин в примечании к поэме ссылается на фразу Альгаротти фр. Pétersbourg est la fenêtre par laquelle la Russie regarde en Europe — «Петербург — это окно, через которое Россия смотрит в Европу».

Современное использование

Различные вариации крылатой фразы распространены в современной России, в качестве метафоры европейской интеграции с участием России, торгового или культурного обмена между Россией и Европой. Например, название «Окно в Европу» носит известный российский кинофестиваль, а российские журналисты используют фразу в контексте выхода российских компаний на общеевропейский рынок.

Окно Овертона (также окно дискурса) — рамки допустимого с точки зрения общественной морали спектра мнений в публичных высказываниях. Концепция используется во всём мире, в том числе и российскими политическими аналитиками. Название концепции задумано как память об её авторе — американском юристе и общественном деятеле Джозефе Овертоне.

Концепция окна дискурса была предложена Джозефом Овертоном в середине 1990-х годов во время работы в Макинском центре публичной политики, как удобная модель для оценки суждений по степени их приемлемости для открытого политического обсуждения. Концепция активно использовалась во внутренних семинарах центра, но впервые была сформулирована в публикации для широкой публики лишь в 2006 году, через три года после гибели Овертона. Идея окна дискурса получила признание, а сотрудники Макинского центра приложили много усилий для популяризации и развития идеи, создав цикл материалов, посвящённых окну Овертона.

Согласно модели Овертона, в каждый момент времени некоторые идеи составляют действующую норму, образуя точку отсчёта, а остальные идеи могут либо входить в диапазон допустимых, либо нет. Позже американский неоконсерватор Джошуа Тревиньо предложил для оценки допустимости идей следующую шкалу:

  • Немыслимые
  • Радикальные
  • Приемлемые
  • Разумные
  • Стандартные
  • Действующая норма

Границами окна нейтрального политического дискурса Тревиньо предлагал считать идеи, попадающие в разряд приемлемых. Высказывания, лежащие в пределах окна дискурса, можно считать политически безопасными, безрисковыми для публичного политика, желающего сохранить имидж предсказуемости и надёжности для продолжения политической карьеры. Поддержку же идей за рамками окна сам Овертон считал рискованной и потенциально вредной для политической карьеры. Сопоставление фактических высказываний политиков с декларированными политическими позициями позволило Овертону сделать вывод, что поведение большинства демократически избираемых публичных политиков в основном определяется общественным мнением, лежит внутри окна дискурса и слабо зависит от личных убеждений самих политиков. То есть они говорят людям то, что те готовы принять, что является в данный момент нормой. Появление и закрепление новых идей в политике, согласно модели, происходит при перемещении окна дискурса, позволяющем безопасно обсуждать идеи и решения, считавшиеся до этого слишком радикальными.

Употребление термина

Простота и наглядность идеи создали термину заметную популярность, при этом к исходной концепции некоторые авторы добавили идею о возможных сознательных манипуляциях рамками окна дискурса - именно об этом и пойдёт речь в данной статье. Сам автор и популяризаторы термина, хотя и допускали возможность манипуляций рамками дискурса, но считали распространение ложной информации дурной политикой, но когда и кого это останавливало?

По-видимому, на расширение толкования термина оказали влияние художественные книги «День бумеранга» Кристофера Бакли и «Окно Овертона» Гленна Бека, где изменение рамок дискурса является заметной частью сюжета.

В русскоязычной публицистике и блогосфере термин преимущественно используется как обозначение техник и практик сознательной манипуляции рамками общественной дискуссии.

Подытоживая всё вышесказанное получаем такой «расклад»: Пётр I, основав Санкт-Петербург, «прорубил окно в Европу», укрепил позиции Российского государства на политической арене, наладил экономические, производственные, образовательные и нау

чные связи с европейскими странами. И это, несомненно, было очень важно для нашей страны. Но, увы, часто бывает так, что плоды добрых деяний одних людей, используются другими, отнюдь не добрыми людьми для достижения уж и вовсе не добрых целей.

В частности существует некая, вполне себе исправно работающая, технология, обозначенная в научных и политических кругах термином «окно Овертона», при помощи которой возможно идеи, считавшиеся раньше неприемлемыми с точки зрения общественной морали, перевести сначала в разряд свободно обсуждаемых и допустимых, а, затем, и в разряд нормы.

Именно благодаря этой технологии «окно в Европу» Петра I стало использоваться не только для налаживания и укрепления общественных, научных и культурных связей, но было клонированно на множество «окон овертона» для навязывания российским народам чуждых для них идей.

Предвкушаю, как замахают на меня руками различные либералы и космополиты: вот, дескать, ещё один мракобес-националист вылез из своей пещеры и поливает грязью культурную Европу.

Не стану перед ними оправдываться, но продолжу развивать свою мысль. Надеюсь, что по ходу сюжета статьи всё встанет на свои места и подобные обвинения отпадут сами собой.

Приведу простой пример: до недавнего времени проявления нетрадиционной сексуальной ориентации (НСО) считались, с точки зрения общественной морали, неприемлемыми. Однако, используя технологии «окна Овертона», заинтересованные в этом политические силы перевели эти явления в область нормы. Теперь НСО считается нормой, а проявление нетерпимости к ней считается отклонением от нормы и осуждается. С помощью этих же технологий в 30-х годах в Германии были легализованы и приведены в разряд нормы идеи нацизма.

Выходит технологии «окна Овертона» существовали всегда и всегда находились люди, которые умело ими пользовались для достижения своих целей. Разумеется в основном это были общественные, политические, государственные деятели или группы. Почему же я взял за точку отсчёта именно эпоху Петра и его «окно в Европу»? Потому что именно с этого времени у политических сил Европы появляется реальный доступ к духовному пространству российских народов. А стало быть появляется возможность на это пространство влиять, внедрять в него свои идеи, подготавливая тем самым почву для внедрений политических и экономических, которые при традиционных моральных устоях могут встретить серьёзное сопротивление.

Европа к тому времени уже далеко не была культурной. А по большому счёту она таковой никогда и не была. Её населяли полу-первобытные дикари, когда в Риме (территория Италии — отметим на будущее) произошёл раскол христианского мира, приведший к образованию с одной стороны абсурдно-мистического, а с другой предельно приземлённого и политизированного явления, называемого католическая церковь. Именно её проповедники и завоевали духовное пространство европейцев. Таким образом народы Европы никогда и не знали настоящего христианства, и называть нынешние европейские страны традиционно-христианскими ошибочно.

Дальше — больше: в борьбе за власть, европейские правители, от мелких князьков до королей, руководствовались единственным принципом: цель оправдывает средства. Они активно пользовались технологиями «окна Овертона» для закрепления в качестве нормы выгодные для себя в данный политический момент идеи. Для этих же целей извращали до неузнаваемости идеи христианские.

Затем, на территории всё той же Италии, началась эпоха ренессанса, мощной волной прокатившаяся по всей Европе. Тогда технологии «окна Овертона» заработали, что называется, «на всю катушку»: через достигшие в тот период своего расцвета различные виды искусств активно проталкивались в «область нормы» идеи о том, что только человек сам по себе и есть единственный источник и мерило морально-нравственных норм и устоев. То есть сам себе Бог и режиссёр. И это дало свои плоды: разнузданность, распущенность и вседозволенность стали нормой и называться стали либерализмом и демократией. Произошло глобальное падение нравов.

Европейские правители развратили свои народы и, в пределах своих сил и возможностей, поделили между собой земли и природные ресурсы. Но жажда власти и наживы — это тяжёлая страсть. А страсть насытить невозможно, она постоянно требует пищи. И алчные взоры обратились к внешнему миру. Начались захваты и грабёж стран на других континентах, что в контексте исторического процесса принято политкорректно называть колонизацией. И соблазн-то был велик: богатства Индии, Китая, обеих Америк — аж дух захватывало. А тут ещё под восточным боком огромные богатые территории. Да вот беда: населяют эти территории какие-то непонятные русские: язык у них свой — странный, вера своя — причудливая, понятия свои — архаичные. Соблазнам издалека никак не поддаются, а близко цари и церковь не подпускают. Пробовали было силой взять — так драться мастера, мерзавцы такие, каждый раз обидчики, по зубам получивши, откатывались ни с чем. И вдруг: нате вам пожалуйста — Пётр окно в Европу прорубил! Ну как было не воспользоваться такой возможностью! И воспользовались. И по сей день пользуются, так как цель до сих пор не достигнута. Потому что дело идёт медленно и со скрипом — упёртые ребята эти русские и иже с ними: татары, мордва, чуваши и прочие, плохо поддаются промывке мозгов. Ещё эта церковь постоянно под ногами путается, не даёт затуманить людям разум как следует. Вроде в 1917-м убрали церковь с пути, да не тут-то было: она просто в подполье ушла и продолжала содержать людей в здравом уме и трезвой памяти. А те, которых удалось от церкви отторгнуть, ухватились за другую идею — коммунизм — вокруг неё сплотились в монолит, о который разбилась вдребезги очередная попытка силового захвата.

А вы говорите «культурная Европа»… Да чтобы не быть голословным, сошлюсь на человека, который, безусловно, является авторитетом не только в литературе, но и в определении духовно-нравственного состояния общества в целом и человека в частности. Это конечно же Фёдор Михайлович Достоевский. Вот что он писал о Европе и европейцах в своих письмах.

Ф.М. Достоевский о Европе:

...О, если б Вы знали, как глупо, тупо, ничтожно и дико это племя! Мало проехать, путешествуя. Нет, поживите-ка! ... В управлении и во всей Швейцарии - партии и грызня беспрерывная, пауперизм (обнищание), страшная посредственность во всем; работник здешний не стоит мизинца нашего: смешно смотреть и слушать. Нравы дикие; о если б Вы знали, что они считают хорошим и что дурным. Низость развития: какое пьянство, какое воровство, какое мелкое мошенничество, вошедшее в закон в торговле. Есть, впрочем, несколько и хороших черт, ставящих их все-таки безмерно выше немца. (В Германии меня всего более поражала глупость народа: они безмерно глупы, они неизмеримо глупы). ...скажу только, что трудно найти где-нибудь, кроме Германии, такую глупость, такое надувательство и притом такое самодовольство. ...все-таки наш народ безмерно выше, благороднее, честнее, наивнее, способнее и полон другой, высочайшей христианской мысли, которую и не понимает Европа с ее дохлым католицизмом и глупо противуречащим себе самому лютеранством... ...Но пуще всего их нечистоплотность! Киргиз в своей юрте живет чистоплотнее (и здесь в Женеве). Я ужасаюсь; я бы захохотал в глаза, если б мне сказали это прежде про европейцев. (другу А. Н. Майкову, в 1868 г. из Женевы) ...Еще более убедился я тоже в моей прежней идее: что отчасти и выгодно нам, что Европа нас не знает и так гнусно нас знает... (другу Майкову, 1867 г. из Женевы) ...А здесь я тупею и ограничиваюсь, от России отстаю. Русского воздуха нет и людей нет. Я не понимаю, наконец, совсем русских эмигрантов. Это - сумасшедшие!... (другу Майкову, 1868 г. из Милан)

Ф.М. Достоевский о западной нравственности:

‎"Они - негодовал Достоевский, - там пишут о нашем народе: "дик и невежествен... не чета европейскому... "

Да наш народ - святой в сравнении с тамошним! Наш народ еще никогда не доходил до такого цинизма, как в Италии, например. В Риме, в Неаполе, мне самому на улицах делали гнуснейшие предложения - юноши, почти дети.

Отвратительные, противоестественные пороки - и открыто для всех, и это никого не возмущает. А попробовали бы сделать то же у нас! Весь народ осудил бы, потому что для нашего народа тут смертный грех, а там это - в нравах, простая привычка, - и больше ничего. И эту-то "цивилизацию" хотят теперь прививать народу!

Да никогда я с этим не соглашусь! До конца моих дней воевать буду с ними, - не уступлю.

- Но ведь не эту же именно цивилизацию хотят перенести к нам, Федор Михайлович! - не вытерпела, помню, вставила я.

- Да непременно все ту же самую! - с ожесточением подхватил он. - Потому что другой никакой и нет... Начинается эта пересадка всегда с рабского подражания, с роскоши, с моды, с разных там наук и искусств, а кончается содомским грехом и всеобщим растлением..."

И снова Италия… Вот и в наши дни итальянцы опять отличились. Думаю у всех ещё свежа в памяти сенсация 2014 года, когда итальянский суд признал отношения 60-летнего мужчины и 11-летней девочки любовью. На всякий случай напомню вам как это было:

кассационный суд Италии принял сенсационное решение, полностью сняв обвинения с пожилого мужчины, подозреваемого в растлении малолетней девочки. Судьи решили, что между 60-летним социальным работником Пьетро Ламберти и 11-летней девочкой зародились настоящие, искренние чувства. «История любви» этой пары началась еще два года назад, когда Ламберти по долгу службы взял под опеку школьницу из неблагополучной семьи. Тем же летом влюбленных застукали в постели в загородном доме мужчины.
Пожилой обольститель мог отправиться в тюрьму на ближайшие пять лет, если бы в это дело не вмешался Кассационный суд, который решил, что в этом случае речь идет не о преступлении, а о настоящем и искреннем чувстве — любви, и оправдал подозреваемого в педофилии. Этот вердикт окончательный и не подлежит никакому пересмотру.

И это не первый случай в судебной системе Европы, где педофилов оправдывают подобным образом. Уже в ближайшем будущем, скорее всего, педофилию на Западе признают сексуальной ориентацией наравне с лесби и гомосексуализмом. По крайней мере некоторые источники сигнализируют о том, что определённые заинтересованные политические группы уже начали двигать «окно Овертона» в этом напрвлении.

Итак, явление, при котором некогда недопустимое, порицаемое, запретность чего даже не обсуждалась, становится вполне допустимым, нормальным, в толерантном сообществе — это и есть действие «окна Овертона».

Проще всего привести его в движение в толерантном сообществе. Демократия — общество, где назвать гомосексуалиста пидорасом - нельзя. Тебя поругают. А десяток лет назад никто бы даже не стал называть пидарасов гомосексуалистами. Многие относятся нейтрально к людям нетрадиционной ориентации, а, видя двух целующихся девушек, считают, зачастую, что это даже красиво и эротично, но по большому счету такие нейтральные люди и позволяют приводить в действие шестеренки «окна Овертона».

Овертон описал ТЕХНОЛОГИЮ, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею. Это не промывание мозгов как таковое, а технологии более тонкие. Эффективными их делает последовательное, системное применение и незаметность для общества-жертвы самого факта воздействия.

В данный момент, как я уже писал выше, это происходит с педофилией в Европе. Через несколько лет её будут считать тоже сексуальной ориентацией. До этого был гомосексуализм и подобное. Ещё раньше *цветные* споры в Америке и других странах. Очень и очень многие события и явления можно рассматривать с точки зрения Окна Овертона. Даже в гораздо менее глобальных, в бытовых, вопросах.
Давайте рассмотрим действие «окна Овертона» на примере явления, которое пока ещё считается неприемлемым. Например каннибализм. Ведь каннибализм это плохо и этот факт не вызывает сомнений, ведь так?

Всем очевидно, что прямо сейчас (2016г.) нет возможности развернуть пропаганду каннибализма — общество встанет на дыбы. Такая ситуация означает, что проблема легализации каннибализма находится в нулевой стадии окна возможностей. Эта стадия, согласно теории Овертона, называется «Немыслимое». Смоделируем теперь, как это немысливое будет реализовано, пройдя все стадии окна возможностей.

Технология

Ещё раз повторю, Овертон описал ТЕХНОЛОГИЮ, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею.

Обратите внимание! Он не концепцию предложил, не мысли свои сформулировал некоторым образом — он описал работающую технологию. То есть такую последовательность действий, исполнение которой неизменно приводит к желаемому результату. В качестве оружия для уничтожения человеческих сообществ такая технология может быть эффективнее термоядерного заряда.

Как это смело!

Тема каннибализма пока ещё отвратительна и совершенно не приемлема в обществе. Рассуждать на эту тему нежелательно ни в прессе, ни, тем более, в приличной компании. Пока это немыслимое, абсурдное, запретное явление. Соответственно, первое движение Окна Овертона — перевести тему каннибализма из области немыслимого в область радикального. У нас ведь есть свобода слова. Ну, так почему бы не поговорить о каннибализме? Учёным вообще положено говорить обо всём подряд — для учёных нет запретных тем, им положено всё изучать. А раз такое дело, соберём этнологический симпозиум по теме «Экзотические обряды племён Полинезии». Обсудим на нём историю предмета, введём её в научный оборот и получим факт авторитетного высказывания о каннибализме.

Видите, о людоедстве, оказывается, можно предметно поговорить и как бы остаться в пределах научной респектабельности. Окно Овертона уже двинулось. То есть уже обозначен пересмотр позиций. Тем самым обеспечен переход от непримиримо отрицательного отношения общества к отношению более позитивному.

Одновременно с околонаучной дискуссией непременно должно появиться какое-нибудь «Общество радикальных каннибалов». И пусть оно будет представлено лишь в интернете — радикальных каннибалов непременно заметят и процитируют во всех нужных СМИ. Во-первых, это ещё один факт высказывания. А во-вторых, эпатирующие отморозки такого специального генезиса нужны для создания образа радикального пугала. Это будут «плохие каннибалы» в противовес другому пугалу — «фашистам, призывающим сжигать на кострах не таких, как они». Но о пугалах чуть ниже. Для начала достаточно публиковать рассказы о том, что думают про поедание человечины британские учёные и какие-нибудь радикальные отморозки иной природы.

Результат первого движения Окна Овертона: неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы — созданы «градации серого».

Почему бы и нет?

Следующим шагом Окно движется дальше и переводит тему каннибализма из радикальной области в область возможного. На этой стадии продолжаем цитировать «учёных». Ведь нельзя же отворачиваться от знания? Про каннибализм. Любой, кто откажется это обсуждать, должен быть заклеймён как ханжа и лицемер. Осуждая ханжество, обязательно нужно придумать каннибализму элегантное название. Чтобы не смели всякие фашисты навешивать на инакомыслящих ярлыки со словом на букву «Ка».

Внимание! Создание эвфемизма — это очень важный момент. Для легализации немыслимой идеи необходимо подменить её подлинное название. Нет больше каннибализма. Теперь это называется, например, антропофагия. Но и этот термин совсем скоро заменят ещё раз, признав и это определение оскорбительным.

Цель выдумывания новых названий — увести суть проблемы от её обозначения, оторвать форму слова от его содержания, лишить своих идеологических противников языка. Каннибализм превращается в антропофагию, а затем в антропофилию, подобно тому, как преступник меняет фамилии и паспорта.

Параллельно с игрой в имена происходит создание опорного прецедента —
исторического, мифологического, актуального или просто выдуманного, но главное — легитимированного. Он будет найден или придуман как «доказательство» того, что антропофилия может быть в принципе узаконена. «Помните легенду о самоотверженной матери, напоившей своей кровью умирающих от жажды детей?» «А истории античных богов, поедавших вообще всех подряд — у римлян это было в порядке вещей!» «Ну, а у более близких нам христиан, тем более, с антропофилией всё в полном порядке! Они до сих пор ритуально пьют кровь и едят плоть своего бога. Вы же не обвиняете в чём-то христианскую церковь? Да кто вы такие, чёрт вас побери?»

Главная задача вакханалии этого этапа — хотя бы частично вывести поедание людей из-под уголовного преследования. Хоть раз, хоть в какой-то исторический момент.

Так и надо

После того как предоставлен легитимирующий прецендент, появляется возможность двигать Окно Овертона с территории возможного в область рационального.

Это третий этап. На нём завершается дробление единой проблемы. «Желание есть людей генетически заложено, это в природе человека», «Иногда съесть человека необходимо, существуют непреодолимые обстоятельства», «Есть люди, желающие чтобы их съели», «Антропофилов спровоцировали!», «Запретный плод всегда сладок», «Свободный человек имеет право решать что ему есть», «Не скрывайте информацию и пусть каждый поймёт, кто он — антропофил или антропофоб», «А есть ли в антропофилии вред? Неизбежность его не доказана».

В общественном сознании искусственно создаётся «поле боя» за проблему. На крайних флангах размещают пугала — специальным образом появившихся радикальных сторонников и радикальных противников людоедства. Реальных противников — то есть нормальных людей, не желающих оставаться безразличными к проблеме растабиурования людоедства — стараются упаковать вместе с пугалами и записать в радикальные ненавистники. Роль этих пугал — активно создавать образ сумасшедших психопатов — агрессивные, фашиствующие ненавистники антропофилии, призывающие жечь заживо людоедов, жидов, коммунистов и негров. Присутствие в СМИ обеспечивают всем перечисленным, кроме реальных противников легализации. При таком раскладе сами т.н. антропофилы остаются как бы посередине между пугалами, на «территории разума», откуда со всем пафосом «здравомыслия и человечности» осуждают «фашистов всех мастей».

«Учёные» и журналисты на этом этапе доказывают, что человечество на протяжении всей своей истории время от времени поедало друг друга, и это нормально. Теперь тему антропофилии можно переводить из области рационального, в категорию популярного. Окно Овертона движется дальше.

В хорошем смысле

Для популяризации темы каннибализма необходимо поддержать её поп-контентом, сопрягая с историческими и мифологическими личностями, а по возможности и с современными медиаперсонами. Антропофилия массово проникает в новости и токшоу. Людей едят в кино широкого проката, в текстах песен и видеоклипах. Один из приёмов популяризации называется «Оглянитесь по сторонам!»:

«Разве вы не знали, что один известный композитор — того?.. антропофил.»
«А один всем известный польский сценарист — всю жизнь был антропофилом, его даже преследовали.»

«А сколько их по психушкам сидело! Сколько миллионов выслали, лишили гражданства!.. Кстати, как вам новый клип Леди Гаги «Eat me, baby»?

На этом этапе разрабатываемую тему выводят в ТОП и она начинает автономно самовоспроизводиться в массмедиа, шоубизнесе и политике.

Другой эффективный приём: суть проблемы активно забалтывают на уровне операторов информации (журналистов, ведущих телепередач, общественников и тд), отсекая от дискуссии специалистов. Затем, в момент, когда уже всем стало скучно и обсуждение проблемы зашло в тупик, приходит специальным образом подобранный профессионал и говорит: «Господа, на самом деле всё совсем не так. И дело не в том, а вот в этом. И делать надо то-то и то-то» — и даёт тем временем весьма определённое направление, тенденциозность которого задана движением
«Окна».

Для оправдания сторонников легализации используют очеловечивание преступников через создание им положительного образа через не сопряжённые с преступлением характеристики.

«Это же творческие люди. Ну, съел жену и что?»
«Они искренне любят своих жертв. Ест, значит любит!»
«У антропофилов повышенный IQ и в остальном они придерживаются строгой морали»
«Антропофилы сами жертвы, их жизнь заставила»
«Их так воспитали» и т.д.

Такого рода выкрутасы — соль популярных ток-шоу: «Мы расскажем вам трагическую историю любви! Он хотел её съесть! А она лишь хотела быть съеденной! Кто мы, чтобы судить их? Быть может, это — любовь? Кто вы такие, чтобы вставать у любви на пути?!»

Мы здесь власть

К пятому этапу движения Окна Овертона переходят, когда тема разогрета до возможности перевести её из категории популярного в сферу актуальной политики.

Начинается подготовка законодательной базы. Лоббистские группировки во власти консолидируются и выходят из тени. Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников легализации каннибализма. Политики начинают катать пробные шары публичных высказываний на тему законодательного закрепления этой темы. В общественное сознание вводят новую догму — «запрещение поедания людей запрещено».

Это фирменное блюдо либерализма — толерантность как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение губительных для общества отклонений.

Во время последнего этапа движения Окна из категории «популярное» в «актуальную политику» общество уже сломлено. Самая живая его часть ещё как-то будет сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей. Но в целом уже общество сломлено. Оно уже согласилось со своим поражением. Приняты законы, изменены (разрушены) нормы человеческого существования, далее отголосками эта тема неизбежна докатится до школ и детских садов, а значит следующее поколение вырастет вообще без шанса на выживание. Так было с легализацией педерастии (теперь они требуют называть себя геями). Сейчас на наших глазах Европа легализует инцест и детскую эвтаназию.

Как сломать технологию

Описанное Овертоном Окно возможностей легче всего движется в толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, и, как следствие, нет чёткого разделения добра и зла.

Вы хотите поговорить о том, что ваша мать — шлюха? Хотите напечатать об этом доклад в журнале? Спеть песню. Доказать в конце концов, что быть шлюхой — это нормально и даже необходимо? Это и есть описанная выше технология. Она опирается на вседозволенность. Нет табу. Нет ничего святого. Нет сакральных понятий, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание — пресекается немедленно. Всего этого нет. А что есть?

Есть так называемая свобода слова, превращённая в свободу расчеловечивания. На наших глазах, одну за другой, снимают рамки, ограждавшие обществу бездны самоуничтожения. Теперь дорога туда открыта.

Ты думаешь, что в одиночку не сможешь ничего изменить?

Можешь! Ты можешь воспитать человеком своего ребёнка, повлиять на свою жену (мужа), брата, сестру. Ты можешь сам, не смотря ни на что, оставаться человеком — и этим подавать пример другим. Человек способен найти решение любой проблемы. И что не сумеет один — сделают люди, объединённые общей идеей. Оглянись по сторонам.

В статье использованы материалы сайтов:

http://www.pravda-tv.ru/
http://www.gorod.lv/
http://ru.wikipedia.org/

Сергей Грудев

Новости портала
Сергей Грудев ()
Постоянный адрес публикации: http://krasnoturinsk.me/news/2016/01/9647_print.shtml



При любом использовании материалов сайта, гиперссылка (hyperlink) на Краснотурьинск.ру обязательна.
© 2002-2011  Краснотурьинск.ру