ЧЕЛОВЕК МНОГОЕ МОЖЕТ…

Личности


Разве мог 20-летний молодой человек предположить, какая блестящая судьба ему уготована? Ведь он наравне с другими сверстниками шагнул в зал спортивной акробатики первого в истории города Дома пионеров и обладал не Бог весть какой подготовкой. Но, видимо, Федору ИОГАНУ было дано больше, хотя способности сами по себе ничего не значат. Он же, благодаря неизмеримому трудолюбию и вечному поиску, добился общенародного национального признания.
И когда восемь лет спустя основатель и руководитель кружка Артур Фердинандович Айрих уходил, то он без раздумий передал бразды правления самому талантливому ученику. Но и тогда Федор Федорович Иоган не ведал о будущем, и только сегодня, по прошествии полувека, он говорит (и то призадумавшись): «Человек многое может...»
Как же удалось обыкновенному парню, выходцу не из артистической или спортивной семьи, самому овладеть секретами циркового мастерства, да еще и научить этому многие сотни последователей? Разве не загадка? Или - фортуна, фатум?..
Для понимания феномена следует вспомнить, с чего для него все начиналось. 1947 год, первый в Краснотурьинске разрядник по спортивной гимнастике, акробатике и прыжкам с шестом Артур Айрих открывает секцию акробатики. Федор Иоган, как все, впитывал в себя азы владения своим телом. А вот изготовлением реквизита занимался он один. Первые снаряды, которые здесь стали осваивать, он смастерил собственноручно. Это были перши и бамбук - металлическая труба с базой под ноги и руки и с петлей.
Росло мастерство первых учеников, расширялась программа, которая выходила за рамки чисто акробатической. В арсенале айриховцев имелось шесть номеров, достойных демонстрации и на областном уровне. Это: акробаты-эксцентрики Федор Иоган и Карл Бехтольд, эквилибрист на свободной проволоке Виктор Мартынычев, он же - иллюзионист, силовая пара Федор Айнулов и Иван Сидоркин, смешанная пара Артур Айрих и Елена Попова. Так акробатический кружок превратился в ансамбль.
В 1952 году он перебазировался из старого Дома пионеров (рядом с трестом «Базстрой») в новенький Дворец культуры металлургов. А через три года коллектив возглавил Федор Иоган.
Постепенно он становился мастером на все руки. И дело не только в дополнительной нагрузке по созданию необходимого реквизита. Федору приходилось «тащить» на себе несколько номеров - работал на свободной проволоке и с першами, в акробатической паре и в силовом этюде. Случалось так в одной программе, за вечер. В общем «латал дыры», выручал нерадивых учеников и партнеров.
Здоровье позволяло, и о последствиях он не задумывался. Некоторое отрезвление наступило во время визита аттестационной комиссии из областного отдела культуры. Увидев его загруженность, директор Свердловской филармонии Моркович отозвал Федора Федоровича в сторонку и отчитал:
– Вы, батенька, хороший руководитель, но большой глупец. Разве можно одному тянуть столько номеров? Ну сегодня справился, молодец. А после выступления что делать будешь? Ты же уснешь не раньше, чем в 3-4 часа ночи, а утром на работу. Загнать себя хочешь? Запомни, в том-то и талант руководителя, чтобы суметь замену себе найти.
Кстати, тогда же комиссия сделала вывод, что им был представлен вовсе не акробатический ансамбль, а настоящий цирковой коллектив. Так его и аттестовали. Цирк! Вот оно, магическое явление, созданное в доморощенных условиях, без специальной квалификации, без пособий и курсов. Это ли не плод самозабвенного труда? Оценка высоких экзаменаторов сыграла роль стимула. Ребята стали тренироваться еще одержимее.
– Наверное, это было упоение, - вспоминает Федор Федорович, - работа в удовольствие, когда путем многочасовых занятий ты добивался нужного результата. Я сам за тренировку по три раза выжимал майку от пота. Конечно, и с подопечных требовал, не давал поблажки. Но подходил к этому разумно.
Каждую тренировку начинал с 45-минутной разминки, чтобы у ребят были абсолютно разогреты и послушны все мышцы. Его не понимали специалисты, критиковали коллеги, роптал кое-кто из учеников, но он настаивал на своем. И максимально сложная работа обходилась без травм. А главное - исполнители не стояли на месте, неуклонно повышали свое профессиональное мастерство.
Он не любил форсировать подготовку, заставлял шлифовать каждую связку, элемент, а нетерпеливым любил напоминать:
– Ребенку целый год нужен, чтобы научиться вставать на ноги и лопотать, и только в два года он начинает говорить и ходить. Так же и вы должны готовить номер не меньше года, а затем еще год шлифовать для классного показа.
Сколько же надо было посвятить каждому исполнителю минут, часов, дней для достижения нужного эффекта? Интересуюсь у загорелого поседевшего мэтра о количестве учеников, прошедших через его руки за 30-летнюю деятельность.
– Одновременно на тренировке занималось по 50-60 человек. За все годы число воспитанников составило более тысячи, позднее практически все они стали настоящими людьми, известными и неординарными личностями. Почти две сотни из них добились высшего мастерства и выступали на профессиональных аренах Советского Союза и многих стран Европы и мира.
Столичные корифеи цирка с трудом верили, что в глубинке мог зародиться такой коллектив самородков. Более того, он крепнул, развивался и привносил свой колорит в любимое народом искусство. На Урал зачастили профессиональные московские артисты и режиссеры - Александр Шкуренко, Бобок, Кригляд, Парсолович, не единожды наведывался известный мастер сцены из Свердловска - Энгель.
Все были единодушны во мнении, что номер эквилибристов на шестах Эдуарда Шмидта и Леонида Стрельбы уникален для отечественного цирка, да и в мире, пожалуй, подобных исполнителей нет.
Маститые коллеги были уверены, что для управления столь большим и высокопрофессиональным коллективом нужно 5-6 педагогов, да еще и специалист по технике безопасности. А он тащил этот воз один и не останавливался на достигнутом. Расширял жанровые возможности - с шести номеров до десятка, затем увеличил их вдвое, а в период наивысшего расцвета (70-80-е годы) коллектив выдавал программу из 25 жанров!
Попутно Федор Федорович модернизировал и совершенствовал реквизит. Сконструировал батут, соответствующий стандартам. Изготовил не менее двух десятков моноциклов. Изобретал и создавал рамки для воздушных гимнастов, трапеции, канаты, подкидные доски, трамплины, различные приспособления для эквилибристов.
– Многие откровения приходили ко мне во сне, - неожиданно изумляет меня собеседник. - Я их видел часто и такие бурные, насыщенные, что черпал от них больше, чем днем. Вскакивал среди ночи, кричал жене, чтобы быстрей записывала.
И верная Ираида Всеволодовна заносила на бумагу очередной силовой или акробатический номер либо схему нового реквизита.
Весь Северный Урал был для его коллектива большой сценой. Они дарили свое искусство в клубах, пионерлагерях, на стадионах в Североуральске, Калье, Черемухове, Кытлыме, Карпинске, Волчанске, Андриановичах, Серове, Нижнем Тагиле. Даже летали на вертолете в удаленный Лангур. Свердловчане рукоплескали им в филармонии, оперном театре, клубах им. Андреева и им. Лаврова, во Дворце спорта, во Дворце молодежи. На арене Свердловского государственного цирка краснотурьинцы выступали на протяжении 11 лет.
Ну и, конечно, знала их Москва, где они бывали частыми гостями.
В Кремлевском Дворце съездов, Доме Советской Армии, на ВДНХ, в парке ЦСКА, во Дворцах «Локомотив» и «Серп и Молот». На главной сцене страны - в Большом театре - они выступали сразу после балета «Спартак» и сорвали настоящую бурю оваций, не меньшую, чем звезды балета. Я не удержался от сакраментального вопроса о смысле и правде жизни.
– Прежде чем учить кого-то, научись сам, - убежден Федор Федорович. - Когда же ты умеешь, то и другого убедишь: ты сможешь! Вот этого мне и хотелось всю жизнь. А еще я получал удовольствие от постижения мастерства, затем - уже от умения учеников.
Это твое владение, это сродни царскому - ты сидишь в зале и наслаждаешься действиями своих ребят. И в редкие мгновения, когда я оглядывался вокруг и видел ряды людей с горящими глазами, улыбками, на меня накатывало что-то наподобие волны счастья.
И еще я знаю: человек не должен делать всего, что может, и того, о чем мечтает. Надо оставлять чуть-чуть в запасе - иначе будет пустота. А жизнь продолжать надо!