Кажется, что уже затихли взвизгивания гранатометов, замолчали харкающие кровью автоматные стволы и плетью стегающие прямо в сердце снайперские винтовки. Но все это лишь иллюзия, сказка о том, что войны больше нет. Эта страшная война по-прежнему навивается пружиной в контуженных мозгах, в испещренных рубцами сердцах, в фантомных болях оторванных миной ног. Тысячи душераздирающих криков рвут на части эту мирную ночную тишину, призывая уже с небес боевого друга или закрывшего своей грудью тебя, салагу, командира.
Последним, кажется, залпом той войны станет троекратный выстрел АКМов над цинковым гробом... Но спустя годы и уже десятилетия мы хороним своих солдат, и будто нескончаема эта траурная цинковая вереница.
В изорванных, жженых камуфляжах бродят по земле души тех, кто не упокоился на погостах, кому суждено навек остаться на поле брани.
...ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД в Краснотурьинск пришла траурная весть: на чеченской земле без вести пропал наш земляк Владимир Березин. Скупая строка казенного документа оставляла надежду. Быть может, все-таки жив?! Ведь были случаи, когда возвращались бойцы словно с того света. Были... Надежда на возвращение жила до последнего дня, но таяла месяц за месяцем, год за годом. Что значит не быть в списках ни живых, ни мертвых, знает только его семья. Только им, близким, известно, что значит полторы сотни месяцев ждать, с замершим сердцем подходить к почтовому ящику, вздрагивать от каждого телефонного звонка.
Тот последний бой сержанта Владимира Березина закончился 4 апреля 1996 года на окраине села Гойское Урус-Мартановского района Чеченской Республики. Это была единственная информация, которую сообщили родным. Дальше были многочисленные запросы во все инстанции, бессонные ночи, слезы и непонимание. Как могло так случиться, что государство, пославшее солдата на защиту своих интересов, просто забыло его?! Изредка приходили по почте сухие ответы из Минобороны: «Поиски продолжаются...».
Спустя 10 лет в доме семьи Владимира раздался телефонный звонок: «Обнаружены и идентифицированы останки погибшего В. Г. Березина. В Краснотурьинск отправлен для захоронения гроб».
Снова всколыхнулись в памяти близких те события десятилетней давности, снова пришлось пережить то, что, казалось, по крупицам стирается из памяти.
...ДОЛГОЙ БЫЛА ДОРОГА СОЛДАТА ДОМОЙ. Наконец он обрел вечный покой. Последний в его честь траурный караул, последний залп. Горсти земли упали на гроб по христианскому обычаю. Упокойся с миром, солдат...
Позади, все позади. Покойный предан земле, над могилкой возвышается крест, казалось, канули все сомнения. В дни памяти будет куда возложить цветы, где преклонить голову. Но... Вопросы все-таки остались. Десятки «почему?» роились в голове. И каждый гнал главное сомнение: что скрыла под собой кладбищенская земля? Нас так часто обманывали, нам так часто откровенно врали. Причем с самых высоких трибун. Так что могло быть всякое. Изболевшие сердца, измученные мозги готовы были принять любую, но правду.
И эти похороны не подвели черты. Судьбе суждено было продолжить историю пропавшего без вести солдата. Точнее, восполнить недостающие звенья и поставить, наконец, точку.
...ЗА ТЫСЯЧУ КИЛОМЕТРОВ от Краснотурьинска, в Челябинске, живет семья Мухаметовых. В том 1996 году их настигло несчастье - в Чечне пропал без вести сын Олег. Безутешным было горе матери, Нины Петровны. Так же десять лет она вела переписку с Министерством обороны. И так же безуспешно.
В каждом уголке эта локальная война оставила свой черный след. Таких историй по всей нашей стране сотни. Жизни угодно было сплести эти две воедино.
С 1989 года в Челябинске работает государственный военный историко-культурный центр «Булат». Его специалисты занимаются поиском пропавших в годы Великой Отечественной войны солдат. В последние годы «Булат» работает и по Чечне.
Нина Петровна обратилась к руководителю центра Ивану Абрахину с просьбой организовать поиски Олега Мухаметова.
При поддержке губернатора Челябинской области Петра Ивановича Сумина «Булат» отправился в Урус-Мартановский район, на место гибели Олега. По словам военных, после боя всех убитых захоронили во рву. Челябинские военные археологи начали поиски этого захоронения.
РАССКАЗЫВАЕТ РУКОВОДИТЕЛЬ ЭКСПЕДИЦИИ И. Е. АБРАХИН:
– Село Гойское - второй после Грозного населенный пункт в Чечне, где проходили самые масштабные боевые операции. Несколько раз Гойское переходило из рук в руки. То его захватывали боевики, то федералы. Все вокруг до сих пор нашпиговано минами. Разминированием не занимался никто. По сей день на полях происходят взрывы. Гибнут местные жители, скот. На территории Гойского находился государственный концлагерь республики Ичкерия. В тех краях погибло много наших солдат и пленных за обе кампании. Из трех тысяч населения Гойского назад вернулись единицы. Поэтому и поле боя осталось нераспаханным. В принципе, за 10 лет там ничего не изменилось.
Свою работу мы начали с опроса местных. Они подтвердили, что именно на окраине села в 1996 году был бой, в котором погибло много русских. Благодаря им нам удалось частично восстановить картину боя. Позже нам посчастливилось найти оставшихся в живых бойцов и полностью восстановить события.
ИЗ ПИСЬМА АЛЕКСЕЯ НАУМКИНА, гвардии сержанта воздушно-десантных войск, командира экипажа БМП № 106, к матери Олега Мухаметова:
«Здравствуйте, Нина Петровна! Пишет вам Алексей. Получил ваше письмо и сразу же отвечаю. Вы хотели узнать, как это произошло.
4 апреля 1996 года нас подняли в 7.30, и мы поехали в село Гойское. Олег (как я уже писал, был моим механиком и лучшим другом). Мы ждали до 14.00, пока самолеты не отбомбятся, и потом пошли в атаку. Мы промчались по полю, гладкому как асфальт, и, буквально не доезжая 70 метров до чеченских позиций, машина была подбита, но все же двигалась. Мы вылезли. Я, Олег, Серега Копча и еще пара пацанов побежали за соседнюю целую машину. Олег был уже ранен в голову осколками. Мы добежали, но там нас и «накрыли». Меня, как показалось, только одного по чистой случайности не ранило, а у Олега горела голова и была оторвана пятка. Дима Волков из Богдановича закричал мне, что Каспер (так мы называли Олега) горит. Я бросился к Олегу, затушил его и потащил в поле к нашим. Но ползти нужно было полтора километра, а бой еще шел. Я был пулеметчиком и видел, как мои друзья погибают (в том бою из 22 погибло 16), и не мог его тащить дальше, чем на 20-30 метров. Потом я ему сказал, чтобы он полз сам, а я приму удар на себя. После этого я был 16 раз ранен пулями и осколками. Я вывозил оставшихся в живых и тяжело раненных пацанов, но никто из них Олега так и не видел.
Нина Петровна, высылаю вам фотографию, где я с Олегом».
– ИТАК, - продолжает Иван Евгеньевич, - по этой информации мы нашли поле, где шел бой. Нашли и места, где были подбиты три БМП. Сами машины местные утащили на металлолом. Прямо на земле мы нашли останки человеческих тел. По костному набору стало понятно, что это фрагменты нескольких человек. Мы надеялись, что среди них - останки Олега Мухаметова.
Из справки старшего следователя прокуратуры Урус-Мартановского района Чеченской Республики А. У. Тункаева:
«13.04.06 в ходе осмотра места происшествия на северо-восточной окраине с. Гойское Урус-Мартановского района ЧР следственно-оперативной группой с участием директора госвоенцентра «Булат» Абрахина И. Е. обнаружены и изъяты костные человеческие останки. Изъятое находится в прокуратуре Урус-Мартановского района ЧР, по данному факту возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ».
Далее мы направились в Ханкалу, где протокол сдали в прокуратуру. Мы получили направление на экспертизу в 124-ю лабораторию Ростова. Первичная экспертиза в Моздоке ничего прояснить не смогла.
Мы свою работу сделали. Дальше оставалось ждать результатов экспертизы.
Пока работали в Чечне, довелось собрать много другой информации. Страшной, пугающей, той, о которой не услышишь по телевизору.
...СЕМЬЯ СИДОРОВЫХ ИЗ САТКИ. Сын без вести пропал в Чечне. Отец полтора года провел в этой республике, в надежде найти хоть какую-то информацию о сыне. Встречался с боевиками, разговаривал с местными жителями. Долгий и непростой путь привел его на одно из полей, где проходили бои. Мужчина познакомился со стариком-чеченом. Тот вытащил из сарая грязный сверток с документами: «Ходил на поле собирал. Смотрю документ тракториста Сидорова. Я тоже тракторист. Взял на память. Могу показать, с кого снял». Трудно, просто невозможно представить, что пережил отец. Старик показал останки, с которых были взяты документы. Это был сын. Клочки его свитера, разбитые часы на полуистлевшей кости. Даже в самом диком кошмаре трудно было представить, что он привезет сына из армии в клетчатой сумке, в какой челноки возят свой товар...
СПУСТЯ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ пришли бумаги из военной лаборатории. Экспертиза показала, что найденные сотрудниками «Булата» останки принадлежат троим. Были установлены их личности: Андрей Горбунов (г. Ирбит Свердловской области), Ярбал Замамбеков (Казахстан), Владимир Березин (Краснотурьинск Свердловской области). Останков Олега Мухаметова среди найденных не оказалось. (В ближайшее время поиски челябинца будут продолжены).
Так, фактически случайно, был найден наш земляк.
В ОКТЯБРЕ СОТРУДНИКИ «БУЛАТА» Иван Абрахин и Николай Филимонов побывали в Краснотурьинске.
Мы встретились и пообщались с Иваном Евгеньевичем.
– То, что вы делаете, и то, что уже сделано, заслуживает многого. Расскажите, как и с чего начинался поисковый центр «Булат»?
– В 1989 году я окончил истфак педагогического института. Интересовался многими вопросами. К тому же в то время история государства была одна и не допускала трактовок. Также была и одна на всех правда о войне. По окончании института выпала возможность принять участие в экспедиции в Карелию. По полученной информации, в лесах Карелии в годы Великой Отечественной пропал без вести целый полк. Представляете, более тысячи человек сгинули без следа. Как такое могло быть?! Нам удалось найти место последнего боя того полка. Места там ненаселенные, так что природа осталась нетронутой (улавливаете аналогию с вышесказанным?). Я был просто в шоке. Словно попал на войну. Вот стоит березка, проросшая прямо через солдатскую шинель, вот валенки с останками ног. И множество костей. До сих пор с тех времен сюда практически не ступала нога человека. А ведь там наверняка бывали «черные копатели», да и местные жители слышали об этих местах. Официальных поисков здесь точно никто не вел! И как же государственный постулат «Никто не забыт! Ничто не забыто!»?
Мы начали работать по этому брошенному полку. Удалось найти воевавших здесь, причем по обе стороны окопов. Со стороны врага были бывшие финские «егеря», с нашей - старики-ветераны. Поначалу - враждебные взгляды, злость, несмотря на полувековую давность событий. Потом оттаяли деды. Начали вспоминать те дни. Даже шутить принялись. Один финн вспомнил историю, когда был ранен русским снайпером в ногу. «Так я поклялся, если встречу когда-нибудь того снайпера, то поставлю бутылку шампанского. За то, что промахнулся». Наши тоже не оставались в долгу. «Как-то раз послали небольшой отряд разведчиков к фашистам в тыл. Мы незаметно прокрались, «срисовали» позиции. Стали уходить, смотрим, банька стоит. Гады устроили прямо в лесу помывку! Нам обнаруживать себя нельзя, так один боец пробрался и нагадил прямо в печку. К своим уходили довольные».
Кстати, финны, несмотря на то, что воевали против советской армии, первыми после войны поставили памятник русским солдатам. «Мы уважаем вас как профессионалов, братьев по оружию. Не мы начинали эту войну! Мы не политики, мы - солдаты!»
И это был только один эпизод той войны. Подобных мест по всей стране сотни. Самые массовые из них - Смоленск, Воронеж.
После экспедиции стало понятно, что не все так однозначно в истории Великой Отечественной. Поиск сведений о пропавших без вести - это дань памяти солдатам, их детям. Со многих найденная информация смыла клеймо «сын врага народа» - ведь считалось, что пропавший без вести - непременно предатель.
Видя это, поневоле задумываешься о том, что Россия «богатая мать», коль может разбрасываться своими сыновьями...
В 1995 году по всей стране в семьи начали приходить похоронки из Чечни. Также появилось большое количество «без вести пропавших». Имея опыт работы в этом направлении, я понял, что без вести пропавших просто не может быть. Нужно просто искать. В большинстве случаев погибшие так и остались на местах сражений.
В 2000 году во время поездки в Чечню стало ясно, что ситуация повторяется с ужасной точностью: так же, как и в Отечественную, страна не особо заботится о своих защитниках. Я не политик, даже не буду пытаться давать какие-либо оценки, я просто гражданин этой страны, видя происходящее, знал, что что-то нужно делать. Тогда мы просто брали «Урал», набивали его подарками и везли пацанам. В палатки, на блок-посты. Представляете ситуацию: Чечня, ущелье Волчьи Ворота. Только что закончен бой, мы приезжаем с гостинцами. Солдат-срочник получает посылку, а там ребята из его школы прислали носки, сигареты, конфеты. Еще час назад он был на волосок от смерти, он не знал, доживет ли до завтрашнего дня, а тут носочки, родные, пахнущие домом. Он не боялся гранатометов, свиста пуль, разрывов снарядов, а тут отошел в сторонку и тихо плакал. Просто оттого, что о нем не забыли. Его помнят, ждут. Видя такие картины, мы понимали, что делаем то, что должны. Мотаясь по Чечне, видели, как работает почта. Ребята по полгода не видят писем. А гуманитарная помощь, которую отправляли эшелонами, просто не доходила до адресата. Видели, как во Владикавказе на рынке торговали прямо нераспакованными вещами из солдатской «гуманитарки». Потом сами стали «почтальонами». Отправляясь на Кавказ, объезжали родных и близких солдат, записывали на видеокамеру их послания. Потом привозили, показывали пацанам в землянках, на блок-постах. Чтобы парни знали, что пусть далеко, но существует мирная жизнь. От них также записывали и передавали родным весточки. В Челябинске по приезде собирали всех в кинотеатре и показывали эти вести «с фронта». Плач стоял повсюду. Матерям «перегоняли» записи на кассеты. По утрам родители включали запись и здоровались с сыновьями, разговаривали с экраном. До дыр затирали эти кассеты, потом приходили, мы записывали снова.
...В ОЧЕРЕДНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ познакомились с солдатом Ильдусом Шариповым. Приехали домой и узнали, что он пропал без вести. «Булат» снова отправился в Чечню. Удалось пробиться на место боя. Нашли танк, подорвавшийся на фугасе. Под днищем откопали останки парня. Отвезли на экспертизу, идентифицировали.
Здесь трудно что-то говорить. Кого-то винить - тем более. Получается так, что нам, гражданским, проще проводить поисковую работу. Военным нужно получить разрешение на операцию. К тому же местные не пойдут на контакт с федералами...
ДЛЯ КАЖДОГО ИЗ НАС все кощунственней звучит «никто не забыт». Только в годы ВОВ пропало без вести примерно 5 миллионов русских солдат. А искал ли их кто-то? Да что говорить, если до сих пор мы не знаем, сколько погибло в ту войну. То ли 17 миллионов, то ли 27... Мы - единственная страна, которая может позволить такие разночтения. К примеру, США занимается поиском и идентификацией погибших еще в Первую мировую войну, Великобритания находит пропавших 90 лет назад своих воинов. Если человек, тем более защищавший страну солдат, пропал, то неважно, сколько прошло с тех пор времени, его будут искать и найдут, хотя бы информацию.
В том же Гойском мы нашли останки солдата, пропавшего в январе 1995 года.
Всего за годы работы «Булата» нами найдено около трех тысяч останков солдат Великой Отечественной. Мы обнаружили порядка 60 именных медальонов. 20 родственников погибших и пропавших разыскали лично. Четверых нашли в Чечне.
Сейчас мы посещаем родственников найденных. Они становятся нашей семьей. Звоним, пишем, делимся информацией. Пусть спустя годы и десятилетия, но они узнают правду.
ЧТО ДВИЖЕТ НАМИ? За 16 лет это, наверное, стало привычкой. Профессия, что ли, поисковик, военный археолог. А по большому счету - восстановление справедливости. Сложно строить гуманное государство, если мы будем забывать тех, кто погиб, выполняя его приказы. Каждое возвращение памяти, каждый найденный - это чудо. В первую очередь для родных и близких... И для каждого из нас.
Что тут говорить, все понимают, что поиск - доброе дело, но жизнь такова, что для нашей работы нужны средства. Здесь мы и родные солдат огромные слова благодарности говорим губернатору Челябинской области Петру Ивановичу Сумину. Благодаря его поддержке «Булату» присвоен статус государственной организации. Нас поддерживает и Правительство области. Также помогают и многие предприятия, посторонние люди. Спасибо вам! Тогда, в 1999 году, мы были первые в России. Сегодня подобные организации работают в Архангельске, Краснодаре. Лично Президент Путин подписал Указ о формировании поисковых батальонов. Начало положено. Будем продолжать поиски.
...Попрощавшись, долго смотрел вслед «боевой» «Газели». Сколько тысяч километров исколесили «булатовцы» на ней в поисках того, что неподвластно ни времени, ни словам. Нет, не останки ищут они, не затерянные на бесчисленных полях войн фамилии, - они находят Память, Совесть и само Государство, порой теряющее эти понятия...
Спасибо вам, живые герои, не дающие забыть нам о героях павших...
